До 2022 года Елена (имя изменено) работала врачом-неонатологом в Беларуси. А потом переехала в Польшу, где нашла работу по той же специальности. Журналистка MOST поговорила с ней об условиях работы и зарплате польских врачей, отношении к роженицам и об особенностях акушерства в стране, где запрещены аборты.
В Беларуси работа Елены заключалась в осмотре новорождённых, назначении и проведении вакцинации, а также послеродовой поддержке матерей.
В Польшу она переехала в 2022 году, чтобы работать в одной из больниц. Тогда ещё действовала ковидная программа, поэтому врачи из Беларуси могли устроиться по упрощённой системе и работать без нострификации диплома.
— Первые пару месяцев я ходила за врачами и смотрела, какая у них специфика работы. И хоть акушерство и неонатология работает по стандартам ВОЗ, в каждом стационаре даже в пределах одной страны есть свои нюансы, — рассказывает Елена.
Одна из главных особенностей акушерства в Польше — наименьшее вмешательство в физиологический процесс родов, делится наблюдениями медик.
— Всё идёт максимально естественно. Здесь никто из акушеров не давит на живот женщине во время родов, чтобы быстрее вытолкать плод. Преобладает тактика минимального дотрагивания — никаких лишних процедур. Иначе это может повлечь жалобу и даже судебное разбирательство. Пациенты чётко знают свои права и весь физиологический процесс — как всё должно происходить. Поступая в стационар, они дают согласие на случай экстренного кесарева сечения или на введение каких-либо препаратов, например.
Можно получить справку у психотерапевта для показания к кесареву сечению
Елена рассказывает, что польские акушеры очень бережно и терпеливо относятся к родам. Даже если неонатолог, отслеживающий состояние плода в родах, рекомендует отправлять женщину на операцию кесарева сечения, ей дают шанс «родить самой». Если это всё же становится невозможным, в течении нескольких минут разворачивается операционная и женщине проводят кесарево сечение.
Тем не менее основания для кесарева сечения достаточно широки.
— В Беларуси для проведения подобной операции нужны основательные показания. Здесь же можно получить справку у психотерапевта, что у вас токофобия (боязнь родов. — Прим. MOST) — это и будет направлением на кесарево. Хотя в этом году Минздрав Польши занялся этой проблемой.
После родов пуповину между матерью и плодом пересекают только тогда, когда она полностью перестала пульсировать. А ребёнка сразу прикладывают к груди матери и в течение двух часов медперсонал его «не трогает».
— В Беларуси немного иначе. Младенца сразу же начинают взвешивать, укутывать, проводить обследования и манипуляции. И только потом на пару минут прикладывают к груди.
«Самое сложное в работе — сказать маме, что её ребёнок не выживет»
Елена говорит, что в Польше с введением запрета на аборт некоторые женщины отказываются от перинатальной диагностики. Своё решение они объясняют невозможностью прервать беременность, даже если у плода есть патологии внутриутробного развития.
— Они так и говорят: «Зачем мне что-то знать, если я всё равно не смогу сделать аборт?» Я хоть и не работаю с младенцами, которые рождаются с пороками, но знаю, что такая проблема существует. Когда появляется больной ребёнок, медперсонал проделывает огромную работу и с младенцем, и с его мамой. А если порок несовместим с жизнью, родителей нужно к этому очень тщательно готовить. И знаю по своей практике в Беларуси, что это очень сложно. Наверное, это самое сложное в работе — сказать маме, что её ребёнок не выживет.
Запрет на аборты беларусский медик считает большим упущением. Особенно, если речь идёт о прерывании беременности по медицинским показаниям:
— Вот рождается ребёнок-инвалид, и кому от этого легче? Его мама навсегда выпадает из социальной жизни — это стресс и для неё лично, и для её семьи, — считает Елена. — К тому же государство обязано выплачивать субсидии какие-то. Я считаю, что у женщины должен быть выбор.
Елена знает, что некоторые польские женщины на аборт ездят в соседнюю Чехию. Там в частной клинике можно прервать беременность просто по желанию женщины. Стоимость операции Елена точно не знает, но говорит, что позволить её себе могут далеко не все. А вот про подпольные аборты в Польше беларусский врач ничего не слышала. Она полагает, что медики не будут рисковать своей репутацией и «врачебным номером» — он подтверждает право на врачебную деятельность.
В больнице главный человек — это доктор
Елена отмечает, что в Польше врачи постоянно учатся.
— Я часто езжу на конференции по разным городам, покупаю обучающие программы. За свои деньги, потому что я этого хочу. Здесь нет врачебных категорий, как в Беларуси: три года отработал — едешь на курсы и получаешь категорию. В Польше отменили это давно и никого это не интересует. Здесь другая система. Каждый доктор должен пройти в год количество учебных часов. После каждой конференции ты получаешь определённое количество балов. За этим следит отдел кадров, и всё это очень приветствуется администрацией.
Отличается и иерархия в трудовом коллективе. По наблюдениям Елены, главный человек в польском учреждении здравоохранения — это доктор, а дирекция второстепенна. Кстати, директору клиники необязательно быть врачом по специальности, но к нему всегда можно обратиться с любым вопросом. Даже если речь идёт о повышении зарплаты.
— В Беларуси было невозможным прийти к главврачу с просьбой о повышении зарплаты — ставка ведь у всех одинаковая. Можно получить премии за ночные дежурства только, например. А здесь любой врач может прийти и сказать: «Повысьте мне зарплату». И ни одна твоя просьба не останется без внимания.
После переезда в Польшу зарплата Елены выросла более чем в 10 раз. Перед отъездом она получала 1000 рублей:
— Это даже не 500 долларов. Здесь меньше 20 тыс. злотых я не получаю. А если врач на контракте в крупной клинике, его заработок достигает 40 тыс. злотых.
Вы можете обсудить этот материал в нашем Telegram-канале. Если вы не в Беларуси, переходите и подписывайтесь.
