В 10 километрах от польско-беларусской границы стоит деревня Бохоники. В ней на протяжении 300 лет живут татары, которые исповедуют ислам. В праздник Курбан-байрам журналисты MOST отправились в деревню, пообщались с местными жителями и увидели, как татары столетиями сохраняют традиции.
«Путин до нас не дошел, но Лукашенко вот уже где сидит»
Из Сокулки, ближайшего к Бохоникам польского городка, добираемся на велосипедах. Деревня популярна у туристов — она ухожена, везде порядок. Вдоль дороги — аккуратные дома. На улице — никого.
Ресторан татарской кухни «У Махмеда» закрыт. Объявление, написанное от руки, гласит, что сегодня в заведении выходной. Кажется, попробовать татарские пирожки с мясом — их называют колдунами (kołduny) — не получится.
Заметив нашу растерянность, жительница дома напротив подзывает нас. Зофия Богданович в Бохониках живет с рождения. Говорит по-польски и по-беларусски. На вопрос, есть ли у нее татарские корни, отшучивается: «А что, не заметно?»
— У нас была большая семья — пять детей. Жили все в этой хатке, ей уже около 200 лет. Тут хорошо — свободно, зелено. Путин до нас не дошел. Но Лукашенко, честно говоря, вот где уже сидит, — Зофия характерным жестом указывает на шею.
Могла ездить в Гродно по три раза в день
Женщина приглашает к себе. Внутри — светлые комнаты, на полах — ковры. На стене — декоративные деревянные ящички — их Зофия купила в Гродно. Женщина признается, что до закрытия этой части границы могла ездить в Гродно до трех раз в день — покупала там сигареты и спирт, чтобы перепродавать их в Польше. Теперь пути для дополнительного, хоть и не совсем легального заработка, обрублены.
Зофия хранит Коран, который получила в подарок от имама. На столе — несколько календарей с мусульманской символикой и фотографиями татар.
— Когда я была помоложе и денег было побольше, то готовила наши традиционные блюда. Сейчас — ай, — Зофия устало опускает руку. — Сил почти не остается, со здоровьем еще проблемы. И сын — черт этот, пьяница.
Словно чувствуя, что разговор зашел о нем, из спальни выходит Янусь. Раньше он работал водителем и часто бывал в Англии. Потом, по его словам, «попал в тюрьму ни за что». Теперь мужчина живет в Бохониках, постоянной работы у него нет.
— Мой любимый боксер — Майк Тайсон. Я мог бы, как он, драться, если бы не эта проклятая тюрьма, — Янусь начинает плакать.
Слезятся глаза и у Зофии Богданович. Чтобы отвлечься, она достает фото семьи.
— Я еще и стихи пишу, — однофамилица беларусского поэта по памяти декламирует строчки, в которых перемешиваются польский и беларусский языки. — Стаіць мячэць у Бохоўніках. Мячэць стары, забытковы — па рамонце ёсць як новы.
«Татары из Беларуси почти не приезжают»
Деревенская улица постепенно заполняется машинами — в Бохоники съезжаются татары из Белостока, Сокулки и татарской деревни Крушиняны, в 30 километрах отсюда. Праздничная служба пройдет в местной мечети, построенной в XVIII веке. После люди пойдут на кладбище, чтобы почтить память предков. Финалом Курбан-байрама станет жертвоприношение — сегодня зарежут двух коров. В прошлом году, вспоминают местные жители, в жертву принесли семь коров.
Мирослава Лисовска живет в Бохониках четыре года и работает гидом. К празднику женщина заказала национальный костюм — в Бохоники подруга привезла его прямиком из Казахстана.
Мирослава рассказывает, что туристы из других регионов Польши, Германии и Литвы посещают деревню регулярно. Одним интересно узнать, как живется мусульманам в католической стране. Другие ищут свои корни.
— Я татарка, а моя бабушка родом из Ивья. Но теперь из Беларуси татары почти не приезжают. Только те, у кого есть документы (визы. — Прим. MOST). У наших и ваших татар традиции очень похожи — все потому, что до второй мировой они жили вместе.
«В Скиделе была целая татарская улица»
До праздничной молитвы остается около десяти минут. Прихожане приветствуют друг друга фразой «с Байрамом!» и целуются в обе щеки. Дети в тюбетейках бегают вокруг лавок, у входа в мечеть собирают пожертвования.
Мария Вилькоманович и ее сын Александр приехали на праздник из Белостока. Но корни у семьи беларусские — Вилькомановичи родом из Гродненской области.
— Я родилась в 1937 году в Скиделе. Мечети у нас не было, но в Скиделе была целая татарская улица, на которой жило несколько семей. После войны я приехала в Польшу как репатриантка, — вспоминает женщина.
Оказавшись в коммунистической Польше, Мария продолжила ходить в мечеть и воспитала сына в мусульманской традиции.
В микрофон имам объявляет, что молитва вот-вот начнется и просит людей не становиться позади мечети. Это вызывает легкую путаницу среди прихожан: люди не могут сориентироваться, где все-таки запрещено стоять. Потоптавшись, все остаются на своих местах.
В проходе татары снимают обувь — туфель так много, что они не помещаются на полках. Женщины и мужчины разделяются на две комнаты — служба начинается.
«Сын умеет молиться и читает, а я — нет»
На огражденной территории две коровы щиплют траву — вскоре животных принесут в жертву. Снимать ритуал на камеру запрещено, об этом нам сообщают довольно резко.
— Я скоро поеду, будем восемь баранов резать, — рассказывает нам Адам Щенснович, который приехал на праздник из Сокулки. — Потом курбанину раздают людям, я тоже кусок получу. Каждый татарин за свою жизнь должен совершить хотя бы одно жертвоприношение.
Мать Адама из Новогрудка. Как и многие другие татары, в Польшу семья попала по репатриации. Мужчина вспоминает, что в период коммунистической Польши люди не могли открыто говорить о своей вере. Поэтому молитвы заучивались наизусть, но перевести их на польский язык или объяснить смысл слов мусульмане не могли.
— Моя старшая сестра еще застала времена, когда люди ходили друг к другу домой и тайно учились религии. Теперь же все по-другому — молодежь знает арабский. Мой сын умеет молиться и может читать, а я — нет, прямо стыдно.
«Открыла дверь и испугалась — он же весь черный»
После молитвы татары отправляются на кладбище — почтить память усопших. Оно заложено еще в XVIII веке и признано памятником истории. Одни почти беззвучно читают молитвы у могил родственников, другие моют надгробные камни и выбрасывают увядшие цветы.
Местные жители подсказывают нам, что в отдаленном углу кладбища хоронят мигрантов, погибших на польско-беларусской границе в попытке нелегально попасть в ЕС. Самая свежая могила датируется маем 2025 года — погиб 22-летний Адам Ишаг Магомед. На табличке надпись по-польски: «Покойся с миром».
Отпеваниями и похоронами занимается имам Александр Базаревич. По словам местных жителей, Базаревича периодически приглашают на границу, чтобы он переводил с арабского на польский. В интервью «Настоящему времени» имам рассказывал, что по традиции мусульманин должен быть похоронен на мусульманском кладбище. «Для нас неважно, как их называют и каковы обстоятельства их смерти. Самое главное, чтобы они с достоинством были похоронены на нашем кладбище», — говорил имам.
В 2022 году жители Бохоников пытались помогать и мигрантам, и пограничникам. Зофия говорит, что мигранта видела только один раз — тогда молодой человек попросил у нее спички.
— Я была дома одна, открыла дверь и испугалась: *б твою мать, он же весь черный. Тогда холодно было, я его пригласила поесть. Он отказался, взял только спички — ничего больше. Я к ним хорошо отношусь — это бедные люди, которые ищут счастья на земле. Зачем их хватать, душить?
Вы можете обсудить этот материал в нашем Telegram-канале. Если вы не в Беларуси, переходите и подписывайтесь.
