Матвей Вельгас — 16-летний парень с тяжёлой формой аутизма. Он почти не говорит, зато здорово рисует красками, а его работы не раз выставлялись в Беларуси. В 2021 году семья Матвея переехала из Бреста в Краков, теперь выставки юного художника проходят и в Польше, а некоторые картины даже продаются. Мама Матвея Ольга Вельгас рассказала MOST о жизни в Польше с особенным ребёнком и творчестве сына.
Впервые Ольга заметила, что с сыном что-то не так, когда Матвей был совсем маленьким. Его сверстники уже начинали произносить первые слова, а Матвей упорно молчал. Женщина водила сына на занятия в развивающие центры для малышей, и педагоги мягко давали понять, что с ним что-то не так и нужно показать его специалистам.
— Мы ходили, спрашивали: что с нашим ребёнком? Нам говорили: «Вы слишком мнительные, приходите в три года». Мы ходили по неврологам, но все, включая лучшего невролога Бреста, как один говорили: это не аутизм.
В итоге диагноз — расстройство аутического спектра — мальчику всё-таки поставили, но к тому моменту Матвею исполнилось уже четыре с половиной года. Для постановки правильного диагноза Ольге пришлось самостоятельно искать выходы на минских специалистов.
— Мы очень ждали, что нам скажут, что всё хорошо. Но реальность оказалось другой. Я прошла все стадии: отрицание, гнев, принятие. Смириться с диагнозом помогли мамы таких же детей, которые говорили: «Так, успокойтесь, сейчас нужно просто работать». От них была самая глобальная поддержка. Даже врачи — они просто давали номера телефонов таких мам. А когда Матвей стал постарше, уже мой номер стали давать другим мамам.
«Нас просто выдавили из школы»
В Беларуси Матвей пошёл в специальную школу, в классе было восемь человек. Но отношения с педагогами и руководством не заладились с самого начала.
— Нас оттуда просто выдавили. Причём сделали это нехорошими способами. Говорили, что Матвей мешает обучаться другим детям. В итоге нас направили в ЦКРОиР — Центр коррекционно-развивающего обучения и реабилитации. Можно было бы подумать, что я мама, которая неадекватно воспринимает своего ребенка, но через полгода из этого же класса перевели ещё троих детей. Кого-то на домашнее обучение, кого-то в тот же ЦКРОиР. Я понимаю, что один ребёнок из восьми может не подходить школе, но четыре из восьми — это уже плохая работа учителей.
«Краски соединились с холстом — и пошло-поехало»
С детства Матвею нравилось рисовать. А в подростковом возрасте интерес к творчеству перерос в серьёзное увлечение.
— Когда сыну было 4-5 лет, с ним никто не хотел заниматься, потому что он кусался, брыкался. Но нам попалась замечательная женщина-педагог по арт-терапии, которая привила Матвею любовь к краскам. Он всегда любил что-то делать. Одно время увлекался фотографией. Ходил, снимал моим телефоном всё подряд с интересных ракурсов: петли, двери, замки. Я устраивала ему интеграционные фотовыставки, напрашивалась на участие в фестивалях.
Однажды Ольга отослала фото сына на фестиваль, в котором принимали участие здоровые дети. За фото осы крупным планом Матвею дали первое место, а в качестве подарка он получил холст.
— Он и до этого раскрашивал по номерам, для развития мелкой моторики. И вот краски, которые остались от раскрашивания, соединились с этим холстом — и пошло-поехало. Вот так с 2020 года и рисует.
«Он сам себе что-то выдумывает, а мы не мешаем»
Сначала Матвей рисовал на картонках. Но когда мама поняла, что получается что-то действительно классное, стала покупать сыну холсты и краски получше.
Больше всего Матвей любит рисовать котов и пейзажи. В качестве идей для картин Ольга распечатывает сыну фотографии из интернета.
— Это должны быть именно фото, не рисунки или картины. У Матвея есть целый сундучок с распечатками, где их уже больше ста. Закончив очередной рисунок, он садится за эти распечатки и ищет новое изображение. И самое интересное, что рисунок Матвея далеко не всегда похож на то, что изображено на картинке. Например, кот может быть синим, а не рыжим. Цветочки могут быть не желтые, а фиолетовые. Он сам себе что-то выдумывает, а мы не мешаем.
В Бресте картины Матвея выставлялись в кафе, в детской библиотеке.
«Рядом с четырёхлетками на качелях катаются 20-летние лбы»
В 2021 году Ольга с мужем и сыном переехали в Польшу и поселились в Кракове. Причиной переезда послужили в первую очередь политические события 2020 года. Ольга говорит, что уезжать было не страшно, потому что в плане обучения в Беларуси Матвею терять было нечего.
К тому времени она уже бывала на фестивалях в Бяла-Подляске, где выставлялись работы Матвея, и видела, как работают польские школы для детей с инвалидностью. Ольга была уверена, что, если найдёт для сына подходящее учебное заведение, всё будет хорошо.
Говорит, так и вышло: в краковской коррекционной школе для детей с особенностями развития Матвея окружили заботой и вниманием.
— В нашей школе проходит много интересных занятий, дети часто ходят в кино, в парк. Поначалу у нас не было игровой площадки, и дети вместе с учителями ходили гулять во дворы. И никогда нам не делали замечаний, что рядом с четырёхлетками на качелях катаются 20-летние лбы. Никто не показывал пальцем, не уводил малышей, не спрашивал: «Что вы тут делаете?».
В Польше борются за каждого ребёнка
Сравнивая педагогические подходы к особенным детям в Польше и Беларуси, Ольга отмечает, что сотрудники польских школ борются за каждого ребёнка. Если что-то идёт не так, они меняют учителей, классы, корректируют занятия и время пребывания. Например, если ребёнку больше нравится физкультура, он получает больше индивидуальных часов по этому предмету. Учителя постоянно ищут варианты помощи детям, общаются с родителями, интересуются, что любит их ребёнок. Если нужно, могут обустроить комнату отдыха прямо в классе. И только потом, если ничего не помогает, ученика переводят на домашнее обучение. Оно длится год-два, а затем ребёнка снова пытаются интегрировать в школу.
— В Польше действует принцип «Школа для детей, а не дети для школы». Здесь не ребёнок должен подходить учреждению, а сама школа ищет пути, чтобы максимально помочь детям и родителям. Нет такого, что выкинули и забыли. В Беларуси же, если ребёнка отправили учиться домой, маме приходится бить во все колокола, чтобы добиться возвращения в школу.
Ольга и сама два года проработала в коррекционной школе, в которой учится Матвей. В её обязанности входила помощь ученикам-иностранцам, организация спектаклей и культурных мероприятий. После того как сыну установили тяжёлую степень инвалидности, Ольга уволилась, но продолжает участвовать в жизни школы в качестве волонтёра: проводит театральные занятия, занимается подготовкой и оформлением спектаклей.
— Это интересно и мне, и Матвею. Наши постановки занимают призовые места и побеждают на фестивалях.
«В Беларуси главное быть хорошим подчинённым и только потом — хорошим учителем»
Ольга замечает, что Польша ушла далеко вперёд в плане инклюзии и отношения общества к особенным детям. Она связывает это с тем, что у поляков получилось перенять передовой опыт Запада.
— Сами поляки говорят, что еще 20 лет назад не было такой толерантности в обществе, такого количества и такой доступности школ для особенных детей. Они тоже сидели на домашнем обучении. Но Польша постепенно перенимала опыт Германии, Англии, Америки. Там же эти вопросы поднимались ещё в середине прошлого века. Но до Беларуси эта волна ещё не добралась.
При этом Ольга обращает внимание, что в Беларуси за последние десятилетия тоже произошли некоторые сдвиги. Например, появились специальные школы для особенных детей, для них организуются фестивали.
— Нельзя сказать, что в Беларуси ничего не делается. Но проблема в том, что там ценится не столько работа специалиста, сколько его толерантность к вышестоящим должностям. Педагога — к директору, директора — к тому, кто стоит над ним. Главное быть хорошим подчинённым и только потом уже хорошим учителем.
Ольга подчёркивает, что не считает всех беларусских учителей плохими и опирается только на опыт тех учебных заведений, с которыми ей пришлось столкнуться. Но из известного ей опыта родителей детей с аутизмом делает вывод, что в беларусской системе образования по большей части поощряются не успехи на поприще педагогики, а лояльность.
За деньги от продажи картин купили систему, которая помогает общаться
За три года, проведённых в Польше, у Матвея состоялось уже много выставок. Они проходили в школе, где учится молодой художник, на Беларусской рождественской ярмарке в Кракове, в Беларусском молодёжном хабе, в благотворительном центре Mudita. Центр не только разместил картины, но и помог их продать. За вырученные деньги Ольга смогла купить Матвею систему интерактивной коммуникации Muvik — она служит для помощи людям, испытывающим трудности с вербальной коммуникацией.
— Это специальный планшет с картинками, который стоит 3500 злотых. Нам его удалось купить благодаря продаже картин. А ещё нам повезло, что классная руководительница Матюши как раз специализируется на работе с этой системой.
Картины Матвея выставлялись также в варшавских и краковских кафе. Часть выставок помогла устроить беларусский искусствовед и куратор инклюзивных проектов Эльвира Королёва. Прямо сейчас работы Матвея можно увидеть в краковском комьюнити-центре Miejsce Otwarte.
Несмотря на сложный диагноз, Матвей прекрасно понимает, когда люди его хвалят, восторгаются его картинами, пожимают руку. Дома у семьи есть стена, где парень вывешивает картины, которые ему особенно нравятся.
Не хотел уходить с выставки Ван Гога
Ольга признаётся, что быть родителем особенного ребёнка непросто, и добавляет, что очень мало отдыхает. В Беларуси женщину очень поддерживала мама, которая часто брала Матвея к себе и отчасти занималась его воспитанием. В Польше же основная поддержка ложится на плечи мужа.
— Я могу сходить погулять, могу съездить к подруге в Варшаву, пока муж занимается Матвеем, хотя он ему не родной сын. Он всячески помогает, в том числе с организацией выставок. Ещё у меня есть подруга-полька и по совместительству учительница физкультуры Матвея.
Своей отдушиной Ольга называет волонтёрскую деятельность в школе для особенных детей, где у неё есть большое пространство для творческой самореализации.
— Скоро начало учебного года, затем Хэллоуин, где надо что-то интересное придумать. Затем Миколайки, потом Новый год, когда нужно украсить огромный зал. В прошлом году мы построили дом Святого Миколая прямо с полноценными комнатами. В этом году тоже что-то интересное придумаем.
Ольга также помогает писать сценарии для детских спектаклей, которые ставятся в школе трижды в год. Роли пишутся под конкретных детей, и каждый шаг прописывается с учётом их особенностей. Матвей тоже принимает участие в постановках.
Ольга говорит, что после обучения в польской школе Матвей стал более коммуникабельным.
— Конечно, у нас бывают проблемы, но в общем и целом есть определённый прогресс. Матвей знает свои функции в школе, любит учителей. Плюс здесь нет такой проблемы, чтобы на тебя показывали пальцем. Вчера мы были на интерактивной выставке Ван Гога. Там одновременно на полу и на стенах показывали фильм, где были движущиеся картины. Матвей по кругу посмотрел шесть сеансов, не хотел уходить. Вместо часовой экскурсии мы провели там три часа.
Ольга говорит, что после 2020 года не строит далеко идущих планов, но некоторые цели у неё есть: хотелось бы устроить крупную выставку работ Матвея в выставочном центре.
Не забудь подписаться на MOST в Телеграм. Мы главное медиа беларусов в Польше.
