Тема ЛГБТ давно перестала быть табуированной в демократическом мире. Во многих странах разрешены однополые браки, представители сообщества могут усыновлять детей, кроме этого, проводятся гей-парады. В Беларуси же быть гомосексуалом довольно сложно: во-первых, осуждение общества, во-вторых, возможное преследование со стороны властей. MOST поговорил с представителем ЛГБТ Андреем, который живёт в Польше, — про ориентацию, отношение общества и где легче гею, в Польше или Беларуси.
«Для всех рос обычным парнем, но понимал, что это не так»
Андрею 26 лет, практически всю сознательную жизнь ему нравились парни. Осознал и принял этот факт для себя в 13 лет, будучи ещё школьником. Далее были признания друзьям, первый поцелуй, попытки отношений и секс.
— Примерно в восьмом классе стали появляться мысли о том, что мне симпатичны парни. Осознание приходило постепенно, не было такого, что я взял и резко понял, что гей. Нет. Девочки мне не нравились, мне никогда не была интересна их природа, их тело. А вот парни… Это проявлялось и физиологически, и эмоционально, — признается Андрей.
При этом, со слов парня, внешне он никак не проявлял, что является представителем ЛГБТ-сообщества. Со стороны нельзя было сказать, что он не натурал.
— Я играл в машинки, собирал конструкторы, играл в компьютерные игры, в подростковом возрасте полюбил баскетбол и футбол, общался как с мальчиками, так и с девочками. Для всех окружающих, в том числе и для родителей, я рос обыкновенным парнем, но понимал, что это не так и никому не признавался. Наверное, я даже самого себя тогда боялся.
«Сильно по мне ударило: первая любовь и разбитое сердце»
Андрей хорошо учился в школе, закончив её с золотой медалью, поступил в БГУ. Он рассказывает, что в университете было гораздо свободнее и толерантнее, нежели в школе.
— Первым, кому я признался в моей ориентации была девушка, которая ко мне «подкатывала» на одной из студенческих вечеринок. Она прям лезла ко мне целоваться и мне ничего не оставалось, кроме как признаться. Она очень удивилась и начала меня расспрашивать, потому что впервые встретила такого как я. Сейчас мы с ней до сих пор очень хорошо общаемся и часто вспоминаем эту смешную ситуацию.
Именно во время учебы у парня случилась первая любовь, как оказалось, безответная.
— Я знал, что этот парень гей, о нём знал весь факультет. Он был старше меня на два курса, мы познакомились в одной из творческих студенческих организаций. Начали переписываться, общаться, гулять. Все как у гетеросексуалов. Всё дошло до того, что я признался ему в своих чувствах, но взаимности не последовало. Пошли банальные фразы, мол, «ты найдешь себе кого-то лучше» и «у меня сложный характер». Наше общения сошло на нет. Тогда это сильно по мне ударило, первая любовь, разбитое сердце, сильные переживания, срывы, попытки вернуть общение. Я сильно страдал. Где-то около года приходил в себя, а далее стал действовать немного прагматичнее.
Слухи и сплетни по факультету расходились мгновенно: парень рассказывает, что все всё обо всех знали, а первоочередной темой у студентов всегда были отношения. И, конечно, ЛГБТ всегда активно обсуждали. Андрей говорит, что по его подсчётам в университете учились с десяток гомосексуалов.
Андрей утверждает, что практически не встречал гомофобную реакцию со стороны студентов: «Свою неприязнь они демонстрировали латентно».
— Что касается преподавателей и руководства факультета, то, думаю, многие были в курсе об ориентации некоторых студентов, но ни давления, ни санкций, ничего такого они не применяли, — вспоминает молодой человек.
Приложения для знакомств
На последних курсах учёбы Андрея среди молодежи широко распространились приложения для знакомств, где пару себе могли найти геи и лесбиянки.
— Сразу отмечу, что 90% геев ищут там партнёров для секса. И, как правило, с лёгкостью их находят. Это гораздо проще, чем в гетеросексуальных отношениях, когда парню приходится «уламывать» девушку на секс. А здесь всё работает по договорённости. Если один другого позвал к себе — значит, скорее всего, что-то будет, — говорит Андрей.
Главный страх для парня в Беларуси был встретить кого-то из знакомых или условного работника силовых структур. После университета он распределился в государственное предприятие, и там скрывал от коллег сексуальную ориентацию. По его словам, если бы об этом узнали, то он не смог бы работать на том месте распределение.
Андрей вспоминает, что у него были знакомые, которых вызывали на разговоры представители силовых структур Беларуси. Это называли «воспитательной беседой». Как отмечает наш собеседник, в таких беседах милиционеры обсуждали личную жизнь приглашённых людей.
Что думают родители
У Андрея пока не было длительных отношений. Родители парня ничего не знают про ориентацию сына.
— Я не знаю, что будет с мамой и папой, если они узнают: сердечный приступ, инфаркт, может, позовут экзорциста, чтоб выгонять из меня демонов, реакция может быть какой угодно. Убеждён, что они не поймут и будут сильно переживать, поэтому будет лучше, если они не будут знать. Вопросов о женитьбе и внуках они не задают, в моей семье никогда не принято было обсуждать отношения.
Польша и Беларусь для геев: где лучше?
Артём уже полтора года живет в Варшаве, работает в IT-сфере и периодически заглядывает на сайты знакомств.
— Если честно, то отличий минских гомосексуалов от варшававих немного. На мой взгляд, здесь побольше мужчин в возрасте. Часто здесь встречал мужчин и за 40, и за 50. В Беларуси это, скорее, редкость. Конечно, весомый плюс в том, что здесь меня никто не знает, никто меня не сможет куда-либо слить или пристыдить. В этом плане, конечно, чувствую себя в безопасности. В целом, мне кажется, польское общество гомофобно примерно настолько же, как и белорусское. Славянский менталитет даёт о себе знать. Может, это связано с большой религиозностью в стране, не знаю. Но я бы точно не стал ходить со своим партнером за ручку в центре Варшавы.
По его мнению, родиться гомосексуалом — это ноша, которую нужно пронести через всю жизнь и каким-то образом обрести счастье.
— Я давно свыкся с мыслью, что у меня никогда не будет ни семьи, ни детей. Понятия не имею, что меня ждёт в старости. Не хочу говорить за всех, но многие представители ЛГБТ-сообщества — глубоко несчастные люди, которым не суждено испытать обыкновенные радости жизни и неважно, где ты живешь, в Варшаве или в Минске.
