Польская деревня Наревка находится недалеко от границы с Беларусью, в нескольких километрах от буферной зоны. Раньше она была популярным туристическим местом — здесь заповедный край, рукой подать до Беловежской пущи. Но с начала миграционного кризиса сюда приезжают в основном военные и полицейские. Журналисты MOST съездили в Наревку и узнали, как живут на границе с Беларусью, какой бизнес здесь до сих пор работает и можно ли привыкнуть к перманентному кризису.
«Мы уже привыкли и не обращаем внимания»
Уже на въезде в деревню нас встречает полицейский патруль. Через сто метров — ещё один. Машину останавливают, просят открыть багажник, но досматривают быстро. Документы не проверяют.
— Хорошего дня, — желает полицейский. Но автомобиль полиции следует за нами ещё несколько минут.
По улицам регулярно проезжают машины пограничников, а парковка у местного магазина забита военным транспортом.
— Это нормально. Мы уже привыкли и не обращаем внимания, — вводит нас в курс дела жительница Наревки Полина Василюк.
«Раньше по улицам ходили мигранты — местные им помогали»
Чуть позже убеждаемся, что местные жители уже не замечают нового стиля жизни. Вот молодая пара спокойно пьёт пиво прямо на глазах у полицейских. В магазине военные покупают сок, колбасу и булочки, и у остальных посетителей их присутствие не вызывает повышенного интереса. А когда один из пограничников, расплатившись и пожелав кассирше хорошего дня, надевает солнцезащитные очки и маску, обращаем на него внимание, кажется, только мы.
— Раньше по улицам ходили мигранты: кто-то воды просил, кто-то поесть. Местные им помогали, были даже те, кто селил их у себя, — рассказывает Полина.
До появления в деревне патрулей и военных Наревку облюбовали и нелегальные перевозчики. Они селились в местной гостинице, а ночью забирали мигрантов и отвозили тех подальше от границы.
«Уния пускай сгорит»
С двух сторон Наревку окаймляют Кнышинская и Беловежская пущи.
Это место всегда было мультикультурным. До Второй мировой войны это было еврейское местечко, а после здесь стали селиться православные поляки и беларусы. И сегодня здесь большинство жителей православные, но есть тут католики и даже баптисты.
Генек Остапчук родился, как он сам говорит, «далеко отсюда, в 30 километрах» — в деревне Чижи. Но «тутейшим», себя не считает. На беларусском языке Генек изъясняется свободно — выучил его ещё в школе.
В Наревке он остался благодаря жене. Здесь он уже 13 лет развивает туристический бизнес. Генек — фанат своего дела. Он выкупает старые полуразрушенные здания, восстанавливает их и переоборудует в туристические объекты.
— Вот этот дом стоял в Черемше (деревня у польско-беларуской границы. — Прим. MOST) — он наполовину прогнил, его надо было спасать, — показывает Генек на аккуратный деревянный домик. — Я его купил и перевёз сюда. Теперь тут гостиница.
Чтобы отстраивать новые и реставрировать старые здания, мужчине необходимо разрешение местных властей. Получить его непросто. Генек полагает, это из-за того, что Польша находится в правовой системе ЕС.
— Бл**ская уния (Евросоюз. — Прим. MOST) замучает нас — это катастрофа. Хорошо, что Польша в НАТО, но уния — пускай сгорит, — эмоционален он.
В соседнем с гостиницей здании Генек строит зал для занятий йогой — внутри всё отделано деревом. Правда, местным жителям это не интересно, считает мужчина.
— Они с большей радостью на похороны пойдут, чем на йогу. Зависть [к чужому бизнесу], — пожимает плечами он.
«Полицейские — хорошие постояльцы»
Раньше в гостиницу к Генку приезжали туристы из Западной Польши и Германии. Беларусы были несчастными гостями, в основном это были бизнесмены приграничья, которые заезжали только переночевать. Сейчас туристический поток ослаб.
Мужчина приглашает нас в свой ресторан. Время обеда, поэтому почти все столики заняты рабочими из бригады Генка и полицейскими — их командируют в Наревку со всей Польши. Именно благодаря ним заполняемость гостиницы сейчас почти 90%.
— Они хорошие постояльцы, никаких проблем с ними не возникает, — уточняет мужчина.
«Хозяйство уже почти никто не держит»
На улицах Наревки немноголюдно. Редкие прохожие — в основном пожилые люди — общаются на польском.
— Вот съездила в лес, целый кошик лисичек собрала, — приветствует соседок женщина лет 50.
Местные жители прячутся в своих домах от полуденного жаркого солнца. На одном из участков замечаем женщину, которая в тени зонтика работает за ноутбуком.
— Хозяйство: коров, кур — уже почти никто тут не держит, — отмечает Полина. — Кто-то из местных занимается агротуризмом, кто-то работает удалённо.
Большинство наревчан занято в фирме Pronar, которая производит запчасти для сельскохозяйственной техники. Филиал предприятия есть и в деревне. До недавнего времени, по словам Полины, там работало и много беларусов, но фирма столкнулась с финансовыми трудностями — и людей сократили.
«Люди, вместо того чтобы прийти в музей, идут на дискотеку»
Ещё одна точка притяжения туристов в Наревке — галерея. Для западных поляков это экзотика, они не упускают возможности прикоснуться к прошлому. А вот местные жители, признаётся сотрудница музея Катажина Белявска, сюда захаживают редко.
— Диско-поло. О, это просто ужас — оно всё заполоняет. Наши люди, вместо того чтобы прийти в музей, идут на дискотеку!
Зато Наревчане празднуют Дожинки — только на нынешние беларуские они совсем не похожи.
— Вначале мы все идём в храм, потом батюшка освящает корзинки с собранным урожаем. Вечером молодёжь собирается на концерте, — рассказывает Катажина.
Спрашиваем, принято ли во время Дожинок встречать чиновников и приводить деревню в порядок. Катажина смеётся:
— Вы что, нет! Это скорее духовный, религиозный праздник.
«На Подляшье будут сохраняться беларусские культурные анклавы»
Ян Хомчук работает в местном ужонде. Высшее образование он получил в Минске ещё в 90-х.
— Я отучился в вашем лингвистическом университете, потом несколько лет проработал в польском посольстве в Минске. И вернулся в Гайновку, а затем сюда, в Наревку, — рассказывает он.
Главной проблемой мужчина считает прекращение трансграничного сотрудничества между Польшей и Беларусью — его программы разрабатывались до 2020 года, но после всё затихло.
— Были общие проекты и по Беловежской пуще, и языковые — сейчас ничего этого нет. Считаю, в Наревке и в целом на Подляшье будут сохраняться какие-то беларусские культурные анклавы, но такого развития, как раньше, конечно, не будет.
В качестве примера Ян приводит лицей с беларусским языком обучения в Гайновке — последние несколько лет там не стихают споры о языке. Некоторые родители считают, что беларусский язык детям не нужен — и апеллируют к тому, что в официальных документах лицея правило обучения на нём нигде не прописано.
— Это указано только в статуте лицея. Но, если вам не нужен беларусский, пожалуйста — в 200 метрах лицей, где учатся на польском языке, — разводит руками Ян.
Молодёжь не стремится учить беларусский
В школе Наревки беларусский язык преподают в качестве факультатива. Впрочем, особого рвения в изучении молодёжь не проявляет.
— Многие уезжают в города покрупнее. Но некоторые люди, как я, возвращаются в Наревку, чтобы сохранять её традиции, — добавляет Полина.
Один из проектов, который женщина реализовала в родной деревне, — «Местечко Наревка вчера и сегодня». Вместе со знакомыми Полина распечатала фотографии евреев, которые раньше жили в Наревке и повесила их на один из заброшенных домов.
— Ко мне потом подошла соседка и сказала: «Полина, зачем ты это сделала? Зачем они нам тут?». Но ведь эти люди здесь тоже жили, это была и их деревня. А дом, на который я повесила фотографии, принадлежал еврейской семье, — рассказывает женщина.
Пока само здание пустует. Но местная администрация планирует отреставрировать его и организовать выставку, посвящённую бежавшим от войны наревчанам.
Мы с военными спокойно соседствуем
На выезде снова замечаем колонну военной техники, что движется в Наревку. Это вызывает напряжение.
— Не волнуйтесь. Мы с военными спокойно соседствуем, — успокаивает Полина.
Не забудь подписаться на MOST в Телеграм. Мы главное медиа беларусов в Польше.
